профессор нейрохирургии, которому было суждено не доехать до злосчастной конференции. Учитывая предыдущие две неудачи, мои оппоненты подготовились более чем основательно, разработав ни один план убийства, а сразу несколько.
Вначале убийство Гофрида Лейбица они замаскировали под злодеяния таинственного недруга, покушавшегося на жизнь профессора посреди многолюдной суеты железнодорожного вокзала. Острый нож легко и бесшумно проскользнул между ребер шестидесятилетнего мужчины, пока тот пробирался сквозь толпу к своему вагону. Я думал предотвратить убийство уже знакомой мне манипуляцией с билетами, направив Гофрида подальше от запланированного места преступления, но не тут-то было – у машины, в которой профессор поехал на научную конференцию, странным образом отказали тормоза, что привело к гибели всех пассажиров. Стоило мне вмешаться и в это событие, как господин Лейбиц по пути в аэропорт получал пулю в подземном переходе, якобы от грабителей. Даже прервав его командировку с помощью хитрой комбинации с путаницей имён в листе приглашенных на конференцию, я обрёк бедного профессора на смерть от удушья бытового газа, протечка которого была заранее организована моими соперниками. Единственное неизменным было время смерти – 17:16, являя просто фантастическую пунктуальность костлявой старухи.
Смерть не умеет опаздывать.
Схватить убийцу в одиночку мне оказалось не под силу. Пришлось прибегнуть к помощи целой организации, занимающейся предоставлением услуг деликатного рода, таким как охрана, разведка и локальные боевые операции. Вместе мы украли профессора и усыпили его на пару суток, предварительно спрятав в тайное убежище. Для этого мы разработали что-то вроде безвредного наркоза, от которого не возникало побочных эффектов, а сам химический состав выходил из тела с мочой в течении нескольких часов.
Наблюдение за профессором было последний фазой нашей операции. Мне необходимо было убедиться, что от нашей химии не возникло побочных эффектов или стихийных проблесков памяти. Причинять вред здоровью Гофрида или попадать под подозрение у нас не возникало желания. Удостоверившись в почти стерильной чистоте проделанного, мы прекратили «прослушку», а мой компаньон, являясь и техническим рабочим, и водителем одновременно, отключил технику, сел за руль и мы поехали к ближайшему аэропорту.
– Зачем они так подробно пытались восстановить то утро? Неужели это действительно помогает? – спросил он у меня, после пятиминутной паузы.
– Да, это очень хороший способ восстановить память, – пожимаю плечами, и ловлю себя на мысли, что я как никто другой понимаю семейство Лейбицов. Мне бы самому не помешало восстановить память. – Гофрид Лейбиц сам писал в одной из своих работ: «гармония производит связь как будущего с прошедшим, так и настоящего с отсутствующим. Первый вид связи объединяет времена, а второй – места. Эта вторая связь обнаруживается в единении души с телом и вообще в связи истинных субстанций между собой.»
– О, как! – восхитился водитель не то глубиной мысли профессора нейрохирургии, не то моей точности в цитировании. – Ясно, всё взаимосвязано.
– Да, но в нашем случае ему это не поможет. Во-первых, амнезия у него искусственная, а во-вторых, во время своего забытия он действительно спал. То есть, вспоминать ему нечего.
– Понимаю. Результаты его анализов мы вам вышлем, как и договаривались. Надеюсь, они вас более чем удовлетворят. В бардачке лежат ваши авиабилеты. Предполагается, что эта поездка наш последний контакт, если вы что-то хотите уточнить или привнести изменение в контракт, то лучше сделать это сейчас.
– Нет-нет, спасибо. Меня устраивает такие условия.
После мы добрались до аэропорта, и я покинул пределы Германии, вылетев в родную «белокаменную». Возвращался я с чувством абсолютного триумфа, который вселял уверенность, что сама земная твердь сотрясалась от моих шагов. Пять лет, три спасённых жизни, два пойманных преступника. Мало того, я сделал первый шаг к раскрытию моих таинственных планов – фамилия Кулачёв.
Я победил!
Приехав домой, разбираюсь с одеждой, уточняю последние новости, что пропустил за своё двухнедельное отсутствие и с чувством приятной усталости выдыхаю. Какое-то время спустя меня начала отрезвлять ужасающая действительность, заключающаяся в одном единственном вопросе – что дальше?
Вопрос, подводящий к черте любой цикл, который подходит к своему естественному завершению, и бесцеремонно раскрывающий человеческий страх перед неизведанным "завтра". Любой результат, будь он положительный или отрицательный, сводится к этому вопросом.
Получил красный диплом – молодец, а что дальше?
Вручили престижную награду – всеобщее уважение вам, но а что дальше?
Смог построить дом, вырастил сына, да и про дерево не забыл – всеобщие аплодисменты, громче, ребята, громче! А дальше-то что?
Эта пустота, возникающая после каждого пройденного этапа, как ночные звёзды над головой, напоминает, что человек в жизненном круге конечен, а наш удел сводится к принятию единственной верной константы – либо постоянное движение, либо смерть.
– Что дальше? – задавал я себе вопрос, затаившись в ожидании сам не знаю чего.
На протяжении пяти лет не происходило ничего такого, за что можно было «зацепиться» и продолжить собирать «пазл» под названием «Александр Таимкин, версия №2». Моё «секонд-эго» буквально заперла нас в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет, и ШМЯКнуться для разведки в будущее или прошлое я не мог, потому как не помню ни единого события из собственной жизни.
Потенциальная взаимосвязь между моими жертвами конечно была – банкир, владелец компании по технологическим разработкам и профессор нейрохирургии. Банкир мог вести дела моих прямых конкурентов, французская компания возможно опережала или шла «нос к носу» с разработкой моих будущих проектов, а профессор должно быть сотрудничал с подобными мне. Все трое могли обернуться потенциальным препятствием на пути к моему успеху, а именно в разработке и распространению «миттенцера» и «мобионса».
Ключевое слово – могли.
Как бы не была правдива эта гипотеза, но она не раскрывала ровным счётом ничего. Вилы по воде выводили красивые нули, рисуя якобы узоры о якобы будущем. Да и Кулачёв, будь он трижды волками съеден, находился в такой тени, что я ума не мог приложить, как этой информацией распоряжаться. Вот мне и осталось только двигаться по течению обыкновенного быта. Офис «СтройМатВероника», где у меня уже имелся личный кабинет и должность начальника отдела международных поставок, сменялся изнуряющими тренировками в спортзале и занятиями сразу в двух институтах. Дома меня ждала Анька со своим неизменным чаем и постоянным круговоротом историй про своих клиентов. Шло время, но никаких реакций от моей теневой жизни не следовало. Полнейшая пустота. Но ведь моё вмешательство в пространственно-временную ткань запустило совершенно иной событийный поток, который должен был вызвать обратный эффект.
Должен быть отклик, должен!
– Чё ты на телефон свой все время смотришь? – спросила Леночка, пустив тонкую струйку ментолового дыма.
– В смысле? – отрываю взгляд от дисплея своего пластмассового спутника и сам смачно
